«Адольф Гитлер – мой друг детства»
Опубликовано: 16.04.2018
С юности Кубичек тянулся к музыке - играл и сочинял (он так и выглядит на фотографии, как человек из академического музыкального мира начала 20 века). Любовь к музыке была тем, что сблизило Кубичека и Гитлера - подростков австрийского города Линц. Обоим нравился Вагнер, оба испытывали проблемы в общении со сверстниками. Их близкая дружба, начавшаяся в 1904 году, продолжалась 4 года. В Вене, в которой начали формироваться политические взгляды Гитлера, они жили в одной комнате. Кубичек учился в консерватории, а Гитлер пытался найти свое место в мире живописи и архитектуры. Далекий от политики, уже сделавший карьеру дирижера в Австрии, Кубичек рассказал в 1953 г., что помнил о друге – хорошее и плохое.
Адольф Гитлер - Документальный фильм Hitler
«Адольф Гитлер — мой друг детства» («Adolf Hitler — mein Jugendfreund») — эти воспоминания важны, потому что сам Август, взрослая жизнь которого шла вдали от Гитлера, не стремился, как многие мемуаристы (яркий пример — Альберт Шпеер ), оправдать себя или демонизировать фюрера Рейха. Кубичек раскрыл не только подробности интеллектуального развития Гитлера, но и некоторые неожиданные его черты.
Адольф Гитлер о евроассоциации Украины
О характере Гитлера
Кубичек описывает молодого Гитлера как способного к сентиментальности, романтичного, чуткого к красоте природы и архитектуры. Он обладал и хорошими дружескими качествами, даже применял свои таланты, чтобы оказать помощь. В том числе речь идет о знаменитом ораторском даре Гитлера: «Нет сомнений в том, что ораторский талант моего друга Адольфа проявился в ранней юности. И он знал это. Он любил говорить, и говорил без остановки. […] Иногда Адольф испытывал на мне или других свои ораторские способности. У меня навсегда останется в памяти то, как, еще не достигший восемнадцати лет, он убедил моего отца в том, что тому следует освободить меня от работы в его мастерской и послать меня в Венскую консерваторию. Учитывая трудный, замкнутый характер моего отца, это было значительным достижением. […] я стал считать, что нет ничего такого, чего бы Гитлер не мог добиться убедительной речью».